Пролог
…Свои воспоминания любят записывать военные, путешественники, политические деятели, даже — гангстеры. Словом, люди, которые прошли какой-то путь и считают небесполезным выложить свои наблюдения на бумагу, или же — в компьютеры… Я вот задумался — а что такого интересного могло происходить в жизни человека, который решил (в свое время) посвятить себя занятиям очень даже неброским – стендовым моделизмом – так, чтобы не стыдно было об этом рассказать… В смысле – интересно и содержательно. В смысле — чтобы принести какую-то пользу, — возможно, вдохновить кого-то на положительные свершения… Пришел к выводу, что могло… Даже, если просто отобразить какие-то факты на фоне своего времени — это называется атмосферным тоном повествования… Многие эпизоды еще очень свежи в памяти, и, озаботившись их дальнейшей сохранностью, будет лучше все-таки записать их… Возможно, это будет кому-либо интересно. Приступим…
Часть 1. «В начале славных дел…»
Для качественного восприятия картины происходившего в той далекой и не очень действительности, придется сперва тщательно отрисовать задний фон, — это совершенно необходимое условие. Местность, в которой я начинал моделить, в простонародье (имеется ввиду, конечно, только группа моих школьных друзей и товарищей) называлась совершенно непредвзято — «Рейх «, — а все потому, что являла собой несколько жилых кварталов, достаточно готично отстроенных бывшими немецкими военнопленными. Двухэтажные и трехэтажные дома с башенками, лепниной и подъездами со скрипучими деревянными лестницами были призваны холить и лелеять в своих теплых недрах (за метровой толщины стенами) всевозможные правильные начинания вроде стендового моделизма, которым необходима была тишина, покой и сосредоточенность… Ничто, — ни частые взрывы самодельных взрывных устройств, начиненных рублеными гвоздями и шариками, ни полеты баллончиков из под дихлофоса, ни боевой гик сражающихся формаций гопников не могли поколебать дух этой жесткой готичной статики, которая, словно вынырнув один раз из кинофильма, так и осталась стоять в совершенно неподходящее для этого время…
Сейчас эта красота интенсивно разрушается — жуткий новодел в виде безобразных шлакоблочных пристроек и пластиковых окон деловито поглощает задумку человеков-архитекторов, а вот в то время, к которому будет относиться повествование, вместо гундосых забегаловок с одинаковыми холодильниками с одинаковым пивом, вполне можно было встретить лавку, подобную лавке из кинофильма про Гарри Поттера, где продавали не менее интересные, чем волшебные палочки, вещи. Это место имело даже свой небольшой парк, именуемый «Детский городок» — со своей входной причудливой аркой, некоторым ассортиментом песочниц и качелей, а, также — тремя электрифицированными каруселями, на которых можно было прокатиться за маленькую круглую монетку. Зимой там непременно устанавливалась вращающаяся елка с лампочками, и … с неба падали крупные сочные хлопья снега…
Музыкальным сопровождением к этой очень лицеприятной картине, несомненно, являлся саундтрек к культовому тогда сериалу «Семнадцать мгновений весны», где в полном объеме была представлена и готика, и благородная задумчивость некоторых персонажей, и реальная опасность, и витиеватые интриги. Завершая отработку фона, необходимо отметить и очень кошерные желтые сочлененные «Икарусы», которые, благообразно, — я даже заметил бы — мудро, — урча дизелями, деловито сновали у самой границы Рейха, обеспечивая его сообщение с центром города — где располагались крупные игрушечные магазины, — и, — с просторными морскими пляжами (жарким беззаботным летом)…
Простым и резким — как удар школьной технички половой тряпкой по лицу (за то, что прокрался, скажем, в школу без сменной обуви), был мой старт в стендовом моделизме, вызвавший потом некоторый шквал справедливого негодования на специализированном форуме одного из модельных сайтов, scalemodels.ru — вернее, описание прототипа для первой наивной сборки. Им оказался приобретенный отцом в игрушечном магазине Глостер Гладиатор (тогда я, естественно, ничего не знал о том, что он никогда не поступал в розничную продажу:) ).
Мысль о том, что это был именно Гладиатор, меня пронзила гораздо позднее — когда я уже «обзавелся» и другими экс-фроговскими моделями и узрел в инструкциях недвусмысленное изображение моей первой модели — она была нарисована в соответствующем месте, — стоя на спичечном коробке. Почему запомнилось — потому что клеивший со мной эту модель отец именно так установил ее «просушиваться» после сборки фюзеляжа, мотивируя это «рекомендацией из инструкции». К моему великому счастью, на известном форуме нашлись люди, у которых тоже сохранились Гладиаторы, и я не был зачислен в неадекватные кретины, спины которых, по правде, порою мелькают в бурных волнах неспокойного интернета. Модель была в грубой упаковке и имела в комплекте пузырек с клеем, который в виде отпечатков пальцев, естественно, покрывал потом всю поверхность самолетика. А я — на какое-то время, — был оправдан…
Эпизод 1. «Су-7»
А вот моделью самолета, к которой я отнесся с уже некоторым интересом, стал пластикартовский (Veb Plasticart , популярный в тот период производитель моделей из ГДР— прим. редакции) Су-7. Некоторые, вот, убеждены, что Деда Мороза не существует, — это их право, конечно, но я рассуждаю иначе. Су-7 я обнаружил прямо среди ветвей огромной новогодней елки, и потратил немало времени на его извлечение. Тогда было очень модно вешать на елку много дождика и всевозможных аксессуаров, так что обнаружен он был именно в самое время — ранним утром 1-го января, пока родители еще не вернулись «из гостей». Хорошенько исколовшись свежей хвоей, я извлек таки на белый свет плотную картонную коробку с надписями на немецком и прекрасным бокс-артом, и, честно говоря, немножечко подофигел… На тот момент у меня, правда, уже имелось кое-что из моделей — Хантер и Авро Ланкастер в масштабе 1:96, склеенные рыжим клеем Феникс, еще кое-что донецкое, но чтобы такое… Открывающийся фонарь и подвижные элероны… Колеса из черного пластика…
К сборке приступил немедленно, и моя спина не разгибалась, пока не был переведен крайний элемент декали (а переведены они были все сразу — я неправильно воспринял инструкцию). Сидя за столом у большого окна, я краем глаза наблюдал за строительством двух могучих снежных крепостей — румяные дети вместе с родителями катали гигантские комья снега и формировали стены и башни — выпало очень большое для наших краев количество снега, — и я успел выскочить на улицу как раз к началу отделочных работ и кропотливой фазе заготовки снарядов, которые подвозились на санках и складывались в пирамиды. Нужно ли объяснять что происходило потом? Эпическая битва с разбитыми носами и отморожеными пальцами, жесткий бронхиальный кашель на морозе от перегрева, истерические крики мамаш «Домой!», лай перевозбужденных собак…
А на ГДР-овской подставке уже покоился Су-7 с пикообразной штангой ПВД (приемник воздушного давления, позволяющий измерять скорость самолета — прим. редакции) на носу… Последующая неделя с высокой температурой, горчичниками и «постельным режимом» лишь только усиливала созерцательность и ощущение счастья от обладания этой прекрасной моделью…
…Я так подумал, — что дальнейшее повествование имеет смысл развивать в форме неких дневниковых записей, своеобразных «путевых заметок» по коридорам памяти, которые будут извлекаться изо дня в день, и, по мере поступления, переноситься в компьютер, поэтому станет очевидна некоторая разносортица в стилистике и методе повествования, но это, вероятно, и к лучшему… По крайней мере, перечитав написанное выше, я не обнаружил каких-либо существенных изъянов в способе изложения, и, не являясь профессионалом, решил рискнуть и продолжить так называемые «модельные воспоминания». Но, все равно, прошу не судить слишком уж строго…
Эпизод 2. «Сага о Ту-20»
Сейчас зима, и тогда была зима… Сейчас сыплет снег, и тогда он сыпал… «Наше прошлое ищет нас» — как точно подметил кто-то… В такие вечера остро чувствуется отсутствие Ту-20 в загашнике, и это чувство не так уж просто объяснить… Уже давно приобретен фиксовский «Уитли» (модель британской фирмы «Airfix»,— прим. редакции) — мечта идиота, хороший Ланкастер, и, как говорится — к Ланкастеру… Подсыхает грунт на пластикартовском Дракене, — завтра битва продолжится… Все хорошо, но не то это все… Даже если включить гирлянду на новогодней елке… Пиво сегодня не поможет — тогда не было пива… Точнее, оно-то, конечно, было, но совершенно не интересовало — гораздо интереснее было взять в руки справочник «Самолеты Страны Советов», принесенный из библиотеки…(Двадцать лет спустя, на книжном развале, я купил себе этот справочник, вы будете смеяться, но это была именно эта книга, с мокрой печатью этой библиотеки)
Словом, порою вспоминается «как оно было». А было оно вот как — ломая голову над решением квадратных уравнений (помните эту тему?), я тупо марал черновик и был с головой погружен в школьную рутину, когда ключом открывается дверь, и заходит отец, вернувшийся из Москвы. Из командировки. В огромном бауле, откуда раздавался звон бутылок с «пепси-колой» (смешно, правда?), лежало еще кое-что, и это что-то было:(в порядке очередности) L-60, — я подпрыгнул от радости!, потом — Ту-2, — я реально офигел, — коробка была такая же, как и у стоявшего на полке Су-7, только с другим рисунком, потом — Як-40! Я не рыдал, но был близок к помешательству и даже не был в состоянии сказать «спасибо»… Мой батя любил такие спецэффекты, и тоже получил свою дозу удовольствия… Я покрутился-покрутился, а потом пришлось отвечать — как дела в школе — там были вопросы… Ну, не шибко серьезные. Ответил, а сам аж подпрыгиваю — надо ведь скорее вскрывать коробки! Отец не отпускает, мучит допросом. И, вот, когда уже со всем уже разобрались, и я поворачиваюсь на 180 и стартую, он окликивает: — подожди! Ну что еще такое! (у меня подкатывает реальная истерика) — вот, говорит, еще кое-что. И вытаскивает из баула Ту-20… Мой мозг сразу стал на паузу…
Не буду томить читателя рассказом о том, как я все это собирал, что по этому поводу думал и чувствовал — любой легко может представить себе это, опираясь на собственный опыт. Добавить к сказанному можно лишь следующее: как-то вечером я подошел к окну, чтобы задернуть плотные старые шторы и обратил внимание на группу людей, стоявших внизу — они топтались на морозе и жестикулировали. Мне было понятно — что их так заинтересовало, — они разглядывали стоявший на полочке, — на высокой подставке, неокрашенный Ту-20…
…С тех незапамятных времен сохранился один презабавный документ, на котором оставила свой яркий след та запоминающаяся модель… Документ был составлен моим школьным товарищем в рамках конкурсного проекта на лучшее убежище от гопников и конкурирующих группировок — что являлось неотъемлемым атрибутом тогдашнего бытия. Модели самолетов играли тогда очень большую роль в иерархии подростковых компаний, и это нашло соответствующее отображение в действительности… Надпись TU-20 и логотип Пластикарта засвидетельствовали ценности автора документа и придавали ему необходимую «свойскость» в нашей группировке. А таковых только в нашем классе было две, и при этом все участники непременно собирали модели…
Сам документ иллюстрирует соответствующий проект создания секретного бункера «на речке» — линия городской черты проходила рядом с Рейхом и предусматривала некоторое освоение дикой территории. Детской рукой (помимо бункера) наглядно проиллюстрированы орудия, которые необходимо было раздобыть для его реализации, а также некоторые образцы ракетного вооружения для защиты от гопников — ракеты с разнообразными острыми головками, приводимые в движение очень популярной в нашей местности газетной бумагой — пропитанной раствором натриевой селитры (воровалась на металлкомбинате). На основе этого диковинного топлива изготавливались разнообразные ракетные двигатели…Это были мощные и качественные ракетные моторы, которые позволяли запускать впоследствии двух- и даже трех-ступенчатые ракеты.
Вот фотографии простейшей модели гидросамолета с такими двигателями — использовались баллончики из под лака для волос.
Изготовлена, она была, правда, уже после службы в Красной Армии — как демонстратор «родительских» технологий подрастающим детям…
А страсти в модельном сообществе закипали нешуточные… Находясь в некоторой изоляции — полный информационный и вообще — модельный, — голод, жизнь протекала соответствующим образом — тщательно «пылесосились» закрома случайных и неслучайных знакомых — в надежде найти (и это происходило!) какую-нибудь заляпанную клеем в совершенно раннем детстве модель, плелись жуткие интриги связанные с обменом на машинки, солдатики, иностранные монеты и прочие ценности тогдашнего бытия. Имели место драки и скандальные разборки, велась тайная слежка с подглядыванием в окна и фотографированием. Под это дело было создано несколько тайных конкурирующих организаций, с принципом организации — по месту жительства.
Могу смело утверждать, что Папский двор вместе с Бургундским, а так же Византийский Престол с Пентагоном и масонами в придачу и близко не приближались к тому градусу кипения страстей, который был принят в нашем модельном сообществе. Отмечен случай пыток человека в старом покосившемся павильоне детского садика поздним дождливым осенним вечером при помощи советской электрозажигалки — в попытках выяснить адрес для модельной переписки — но об этом периоде речь пойдет немного позднее. Забегая наперед, скажу, что, конечно, — никаких серьезных (и несерьезных) повреждений человек не получил, но сам факт — мерцание фиолетовых разрядов, искаженные гримасы физиономий и шум проливного дождя имел место быть… Причем, речь тут не шла о разборке в системной гоп-компании, — ни в коем случае. Скорее, это напоминало игрища романтически настроеных подростков, обчитавшихся книжек про пиратов. Хотя в тренде тогда все больше была космическая фантастика. В полном объеме почитать соответствующие вещи тогда редко кому удавалось — хороших книг продавали преступно мало, поэтому довольствовались рассказами из «ЮТ» (журнал «Юный техник» — прим. редакции), «Техники-Молодежи», «Вокруг света» и т.д. Две ближайшие библиотеки, естественно, были перечитаны полностью еще пару лет назад. Поиски инопланетян, проникновения в противоатомные убежища, строительство бункеров не слишком вписываются в формат данной статьи, поэтому останутся просто яркими мазками кисти на заднем фоне.
А вот о гопниках пару любопытных вещей я расскажу. Поскольку они напрямую связаны с моделями. Надо отметить, что и этим ребятам было не чуждо склеить пару моделей — ведь когда-то и они были обычными детьми, просто потом сделали такой вот своеобразный выбор… Поэтому случалось входить в некоторые отношения и с ними, выменивая на украденное у родителей вино собранные модели. Вообще-то, ставить на полочку что-либо «собранное» считалось очень плохим тоном — разве только в самом крайнем случае, и такие случаи тоже были. У нас в городе никогда не продавались некоторые модели Пластикарта — Трайдент, Комет, Дракен, DC-8 и другие, но у некоторых личностей они встречались по причине привоза родителями. Поэтому наши ребята и совершали подобные обмены. Созерцать Трайдент означало щупать руками космос — этой модели у меня до сих пор нет. А у товарища таковой имелся — именно выменянный у гопника. Что еще удивительно — модель была отлично покрашена серебрянкой (там, где нужно) и была правильно обдекалена. С этой сделки мне перепал немного «убитый» «Комет-4», (как довесок), а, вообще, тогда фигурировало два «Комета», второй — в отличном состоянии, ушел к товарищу. (С этой моделью мне не очень везет — тот, который я раздобыл себе сравнительно недавно, имеет непролитую половинку киля). Но все равно, я был просто счастлив. А самый необычный случай был связан с пластикартовским L-60.
Эпизод 3. «L-60 на районе»
Как-то раз, жарким летом, на далекой окраине города, в утлом канцелярском павильоне — магазином такое сооружение назвать было трудно, выбросили в продажу партию L-60. Эта «точка», в принципе, была пристреляна, и периодически проверялась, поэтому L-60 был вовремя обнаружен. Счастливые, как слоны, мы шли с коробками наперевес, и несколько потеряли бдительность, поэтому оцепенели, когда раздалось знакомое «Стоять, пацаны!». Я уж было подумал, что сейчас случится нечто очень нехорошее — нас «тормознули» не простые гопники, а, так называемые «старшие» — серьезные парни, которые уже готовились в армию. Такие обычно гоп-стопом уже не промышляли, предоставляя это дело специально отобранным «середнякам» и «младшим». Эти, в основном, сражались в битвах «за район» и имели боевые шрамы и очень свирепый вид — не будем сильно вникать в подробности их жизнеописания. Чтобы стало совсем уж понятно — что тут к чему, прибегну к такой вот гиперболизированной аналогии, — это все равно, что в узком ущелье нарваться на тираннозавра со всеми вытекающими, но…
Дальнейшее вообще не вкладывалось ни в какие принятые в то время рамки — вместо того, чтобы поглумиться по полной, — и, скажем, отобрать модели, и расшвырять детали по асфальту, прозвучали вполне миролюбивые вопросы, — а что это, мол, такое, и с чем его едят? Отвечаем: модели самолетов, склеиваются клеем, и т.д. Конечно, при слове «клей была отмечена соответствующая ментальная активность и попытки направить беседу в иное русло, но дальше все было еще интереснее — матерый гопник, главарь отряда, поинтересовался ценой, извлек из своего кармана мелочь и попросил (!) приобрести и собрать ему такую модель — совершенно неслыханный акт. Пришлось снова прыгнуть в автобус и смотаться в магазин…
…По окончании сборки L-60 был доставлен в ихнее логово. Самолетик чрезвычайно понравился лютым парням, и был озвучен приказ по району — этих, мол, больше не трогать. Так же, при столкновении с вражеским районом, рекомендовалось обратиться к ним за военной помощью. Вот как бывает! К слову сказать, главарь этой группы вскоре сам ушел из гопников, по слухам — претерпев за это очень серьезные испытания. Из своих рядов они старались никого никогда не выпускать…
Фотография модели Як-40: просто Як-40, но за ней столько всего…
Несколько более позднее фото комнаты с «модельными залежами» — цифрами обозначены соответствующие предметы:
- «Залежи» Пластикарта.
- «Залежи» НОВО.;
- «Шмер»*, КП и прочее.;
- Портреты Брежнева и Горбачева.
- Человеческий череп.
- Модельная полка. Портрет Гагарина.
* Шмер — Směr, výrobní družstvo; КП — Kovozávody Prostějov, ныне KP models — чешские производители сборных моделей — прим.редакции.
Примерно в это же время очень широкое развитие получило и «бумажное» моделирование. В основном использовалось широкоизвестное «Приложение к ЮТ» — по этим выкройкам я умудрился собрать несколько кораблей, самолет МиГ-23 и танк Т-70. Редко, но попадался в киосках и «Малый моделяж» (польский журнал «Maly Modelarz», посвящённый бумажному моделизму — прим. редакции).
Эпизод 4. «23 февраля»
…Кажется, это был год 1984-85-й… Наш класс готовится к праздничной вечеринке — 23-е февраля был очень уважаемым и веселым праздником… В одной из аудиторий сдвинуты на периметр парты — освободили место для дискотеки, а на самих партах расставлены всевозможные яства. Приволокли огромный бобинный магнитофон и колонки, ярко наряженные девочки репетировали в углу какой-то праздничный номер. Народ расслаблялся — кто-то скучковался вокруг диковинного кубика Рубика, кто-то заливался смехом, кто-то — гонялся друг за другом… И вдруг — в коридоре слышится нарастающий конский топот — кто-то бежит в зимних ботинках (без сменки) по старым доскам. Секунда, и взмыленная физиономия без шапки забегает в класс. С курткой на голое тело, задыхаясь, потрясая в воздухе полиэтиленовым пакетом с литниками она гортанно вопиет: «Веллингтоны дают!» и заходится диким кашлем. Не выяснив даже, — где же их «дают»? — озверевшая толпа бросается к выходу. На морозном ветру развеваются пионерские галстуки. Сменные кеды порой проламывают хрустящий лед луж и зачерпывают ледяную воду. Легкие с шумом качают нереально холодный воздух. Скорее обследовать ближайшие магазины! Вот он — праздник! …Девочки молча доели торты… Занавес…
Тут необходимо отметить, что модели в нашем классе собирали практически все. В теме, — как мы ее на данный момент понимаем, и сейчас находятся четыре человека. А тогда самолеты интересовали очень многих. Оно и неудивительно, — в городе базировался полк транспортной авиации — 130 УАП, самолеты которого постоянно висели над городом. Военных авиаторов было полно на улицах и наметанный глаз быстро отличал усатого штурмана с портфелем от командира корабля. Техники сновали в новых техничках, а продавщицы игрушечных отделов игриво сообщали при случае, что, вот эта вот стопочка моделей отложена для летчиков… Ими заселяли свежие девятиэтажки в новых микрорайонах. Да и сама история города накрепко переплетена с авиацией. О чем только говорят названия улиц — Покрышкина, Гастелло, 9-й Авиадивизии и т.д. Испытатель Би-1 капитан Г. Бахчиванджи тоже был наш, мариупольский. Поэтому, совершенно не удивителен такой развитый интерес к моделям самолетов. А, тот факт, что в моем классе ими занимались одно время практически все, предрасположил к следующей шутке, о которой поведает этот эпизод…
Эпизод 5. «Нововская Каталина»
… К тому времени уже удалось познакомиться с НОВО… Случайно приобретенный Мираж всех шокировал своей натовской откровенностью и коробкой с английскими буквами и поднял целую бурю соответствующих эмоций. Но кто же мог подумать, что существует целый сегмент подобной объективной реальности! Догадки и пересуды продолжались ровно до тех самых пор, пока совершенно случайно мы с товарищем не налетели на очень малочисленный «выброс» НОВО — всего четыре коробки Спитфайра 14 в полном комплекте! Три из них выхватили прямо из рук продавщицы, а четвертый деловито ушел в черный «дипломат» скандальному мужичку, реплики которого долго неслись нам в спину. Настало время крепко задуматься над происходящим — чего-то мы, по-видимому, не знаем
Тут подоспела известная статейка в «Крыльях Родины», а перед этим читали что-то в «Технике — Молодежи»… По крайней мере, там была репродукция коробки «Хантера», и она тоже была НОВОвская. Настало время немного пошутить. В течение вечера была очень кропотливо изготовлена голубая коробочка с соответствующими логотипами. За прототип, как сейчас, помню, была выбрана летающая лодка «Каталина», а коробка была сделана несколько большей, чем у Миража. В то время считалось обязательным приносить в школу инструкции или коробки приобретенных моделей, поэтому я, тщательно упрятав это дело в портфель, приволок симуляцию в школу.
Нужно еще отметить такой аспект школьного бытия — модель могла быть запросто куплена на перемене — в непосредственной близости находились три магазина, поэтому, дождавшись второго урока, и улучив момент, когда училка переместилась за мою спину — я сидел на первой парте, — я извлек изделие и продемонстрировал его сидящим сзади…. Кто же мог подумать, что это вызовет столь живой и душевный отклик! Предельно изумленная учительница могла наблюдать, как несколько спокойно сидевших на своих местах человек, внезапно округлили глаза и выполнили — как по команде, — резкий бросок вперед, не осознавая в полной мере, свое поведение. Далее, опять же — синхронно, — всех вернул на свои места страх немедленного наказания, а потом, через секунду, преодолевший страх инстинкт (по другому не назвать), снова заставил народ сорваться с места… И снова все уселись обратно. Этакие загадочные колебания общественности… Я торжествовал! Правда могла быть раскрыта только по окончании урока, и, какие бури бушевали тогда в детских душах, — можно было только догадываться…
Такой же номер неоднократно проделывался и с инструкциями. Я отлично помню прекрасно выполненую копию инструкции с пластикартовского «Трайдента», выполненую методом копирования на оконном стекле черной пастой… Ксероксов ведь тогда еще не было. Продемонстрированная кому-либо с некоторого расстояния, или же из окна автобуса (во время так называемых «модельных рейдов» по магазинам), она была способна возиметь соответствующее воздействие. Как именно она была использована — память жестоко умалчивает…
А ситуация в городе ( в «модельном» понимании ) выглядела следующим образом — прилавки некоторых, даже продуктовых (!) магазинов устойчиво заняли бакинские «Вампиры» и «Аэрокобры», с которыми мог соперничать разве что знаменитый Ту-104 из Баку в непонятном масштабе. Мерзость упаковочного целофана, в который они заключались на предприятии, и сейчас будоражит нервную систему — но вполне доказуема, — достаточно слазить на антресоль. Модели располагались между заботливо выложенными пирамидками сигаретных пачек давно позабытых марок, штабелями консервов и зачастую соседствовали с мясными отделами… В игрушечных магазинах тоже встречались, но реже. Одним словом, странное такое изобилие, — а больше в округе не встречалось тогда решительно ничего… Мелькнул, правда, звездой на небосклоне, пластикартовский Ту-134, но я купил его последний — в изодранной коробке и без остекления…. И, вот, в это то скорбное время к нам в город приезжает чешский Лунапарк. Вернее, — он каждый год приезжал, но в этот…
Эпизод 6. «Лунапарк»
…В этот раз чехи привезли с собою модели «Ковозаводи Простейов». Это вам не цацки-пецки — увидеть первый раз в жизни спарку МиГ-15 КП-шного качества… А тут еще одному парню L-39 купили, и он принес его в школу… Мысль сработала четко и ясно, и — вполне по мариупольски, — пол-ящика бакинских «Вампиров» были скуплены немедленно и доставлены в Лунапарк. Далее — расфасованы по пазухам, и — охота началась…
— Тетенька, дайте посмотреть, — как можно жалобнее увещевали чехоязычную продавщицу. Она давала свободно, и содержимое коробок бойко перекочевывало за пазуху. Вместо литников с МиГ-15 туда укладывались «Вампиры», и шайка перемещалась к другому передвижному киоску, которых было несколько. Так в относительно короткое время были раздобыты несколько Мигарей, По-2, Летов на поплавках и еще что-то. Я участвовал не во всех рейдах, поэтому стал обладателем только МиГ-15 и половины модели (фюзеляж) Альбатроса, части которого потом доделывал сперва из бумаги, а позже — из покрытого эпоксидкой плотного пенопласта — прекрасная технология. Не судите нас строго – денег эти модели стоили нереально огромных (10-15 советских рублей), и, в конце концов, мы наверняка осчастливили каких-нибудь чехов — фроговский Вампир, приехав в Чехословакию вот такой контрабандой, стоил существенно дороже…
Модели начинали потихонечку красить… Сперва это была, естественно, ГДР-овская серебрянка (велись эксперименты со всевозможными наполнителями), присутствовала гуашь, разведеная с ПВА, «могильная» серебрянка тоже имела место быть. Удалось наменять себе немножко НОВО — уже собраные кем-то «Проктор» и «Корсар», кое-что из Пластикарта. Естественно, что очень быстро доросли и до вполне себе соответствующих реальности масляных и нитрокрасок. И, вот — очередное крупное событие в городе, очень сильно всколыхнувшее «модельную» общественность…
Эпизод 7. «Боинги». Потеряно мужество — потеряно все!
Тем временем я преспокойно плескался в бассейне. Была такая услуга — покупаешь абонемент на месяц, и ходишь себе в отведенное время поплавать в течение часа. Ну, и, осваивая маску и ласты, плыл я себе у самого дна, плавно поднимаясь из глубины ямы под прыжковой вышкой на мелкоту, параллельно подьему. А на дне отскочила кафельная плитка, и я коленом со всего размаху в это дело вписываюсь. Дальше сцена была подобна сцене из нашумевшего фильма «Легенда о динозавре» (это было первое, что мне пришло тогда в голову). Красные клубы крови, из которых сквозь маску можно видеть мелькающие конечности и ласты. Когда я всплыл на поверхность, какой-то тренер призывал публику в мегафон окончить занятия (вышло время), и , вот, догоняет меня из глубины этот шар кровей и человек, глядя на все это, произносит в мегафон: «Ой, бля!» — на весь бассейн! Ну, короче, «скорая», все дела, разверстую шкуру закрепили скобами и отвезли домой… Раздается телефонный звонок…
— А! О! Ы! В «Юном технике…завтра….Люди видели, как выгружали… «Боинги!», NOVO!
Магазин открывался в 8 утра, я прибыл к 7-ми, с несгибаемой ногой. Человек десять мужичков уже толклись у дверей, и я с содроганием понял, что битва будет серьезная. По разговорам стало точно понятно, что Боинги, но верилось в это как-то с трудом, ибо дело было в глубоком Союзе, и слово Боинг можно было прочесть только в журнале «Крокодил» на карикатуре у Кукрыниксов. Еще услышать на политинформации….
К 8-ми часам толпа уже возбужденно ревела и дергала двери. С той стороны стекла испуганные продавщицы занимали свои места, их подбадривала какая-то тетка, отдавая последние указания и жестикулируя. Из подсобок выносились большие картонные коробки (ящики) и устанавливались в отделе. Они понимали, что двери прийдется скоро открыть, и нервничали, переругиваясь. А на улице уже толкалось человек 50, не меньше…
Нахрен все эти скобы и швы! Динамический удар в спину был такой силы, что расстояние от дверей до прилавка я пролетел по воздуху! Действительно, Боинг 707, в нововских коробках с декалями! Хватаю два, и краем глаза замечаю маленький-маленький самолетик в углу прилавка. Ну, точно, модель, только, естественно, его никто не замечает! А зря! Это был гидроплан S.6B, тоже удивительная вещь по тем временам. Покупаю и его. Как я выбрался из этой толчеи, пытаюсь вот вспомнить, и не могу. Фактом остался на память грубоватый шрам — ибо все скобы вырвало вон, и, с окровавленной штаниной добрался домой. Зато как приятно было потом обзванивать сотоварищей и ехидствовать:
— Слышь, а в Технике — «Боинг» давали…
В этот день Боинг купили, естественно, все. А, вот S6В, кажись, я один. Через неделю, правда, его тоже купили все, правда, в другом магазине…
…Из авиамодельного кружка, я, как ни странно, был изгнан за … авиамодели. За стендовые. Дело в том, что наш тренер, очень известный в своих кругах человек, — страсть, как не любил «стенд». То есть, абсолютно. Ну, а наша веселая компания, плавно перекочевывая из школьного класса в «моделку», естественно, постоянно вела соответствующие разговоры и норовила воспользоваться ее невероятными ресурсами — там я впервые увидел «вживую» аэрограф «белорус» (производимый в Беларуси простенький аэрограф «Этон» одинарного действия — прим. редакции) и много других диковинных предметов. Надобно отметить, что какие-то летающие модели я до этого строил и дома, вот, к примеру, фото первого планера, запускаемого с помощью леера — из разбитого носа торчит распространенный в то время элемент питания — помимо роли «груза» батарейка питала небольшую лампочку…
Строили во дворе и первые кордовые. Но постоянные неудачи с моторами и ощущавшийся недостаток знаний вынудил записаться в авиамодельный кружок. Поначалу все было замечательно, и я быстро усвоил массу полезных навыков — с тем же «зубографом» (самодельный аналог аэрографа, дуть в который вместо комплрессора приходилось собственным ртом — прим. редакции ) познакомился именно там. Надо ли говорить, насколько это подняло уровень домашних стендовых моделей? В кружке, наконец-то удалось нормально «полетать» на нормальных моделях, даже занять какое-то место на городских соревнованиях. Была приобретена масса полезнейших навыков, но по итогу — не сложилось… В магазине по соседству «выбросили» в продажу Венженсы, НОВО (дело было еще задолго до больших распродаж), — о чем сообщил пришедший на занятия одноклассник. Нужно было отпроситься, но… получилось, что навсегда. Венженс, — вы только представьте, какая редкость! В коробке и с декалью! Четвертая нововская модель, увиденная воочию. Пришлось делать выбор. А летающими моделями — как прикладными к стендовым, я периодически занимаюсь и по сей день…
Часть 2. «Сегодня носит Адидас, а завтра…»
Многие помнят эту забавную формулировку… Вероятно, ее автор подразумевал, что используя предметы иностранного производства, человек легко может впасть в некоторое нехорошее состояние, при котором становится возможной такая трансакция, как «продажа Родины». Но, кстати, само слово «продажа» подразумевает какой-то обмен чего-то на деньги, а то, что немного позже произошло, скорее можно обозначить как «отдажа», то есть совершенно бесплатную оттдачу — и, даже (!) не бесплатную, а за свои кровные — весь процесс, насколько я понимаю, был оплачен из нашего же кармана. Очень изящно, но по своей сути ничем не отличается от так с детства знакомого — «слышь, братишка, дай двадцать копеек» — так гундосили в нос закостенелые гопники в джинсах «левис» и бурсацком синем пиджаке (мариупольская форма одежды гопников)…
NOVO — это, конечно, флагман модельной жизни погибшего СССР, вместе с Пластикартом составлявший её базовый костяк. Однако, случались вещи, которые — подобно метеоритам, проникали к нам из очень глубокого космоса, и они тоже, естественно, оставили свой неповторимый след на нежном утреннем небосклоне интенсивно развивающегося моделизма.
Пребывая в невероятно глубоких формах неведения, я тихо дрейфовал в своих мыслях, вдыхая весенний воздух, пока ко мне не подошел товарищ с полиэтиленовым пакетом, — одноклассник, который ездил на каникулах в Москву, и — начал тихую демонстрацию предметов из пакета…
Для затравки он извлек оттуда нововский Мустанг в коробке и с декалями… Не давая выйти из шока, медленно вытащил такой же нововский Харрикейн, КП-шный Зибель, а потом — пачку декалей и еще что-то, — не упомню… Им был обнаружен Московский клуб… Реальность вздыбилась, зашумела, и отныне потекла в определенном направлении. Мне в этот день был подарен набор самоклеек на Си Фьюри (с очень хорошей полиграфией, кстати), а остальное предстояло узнать самостоятельно… Поползли слухи о каких-то адресах для модельного обмена (дело было еще за 5-6 лет до известной инициативы журнала «Крылья Родины» с публикацией соответствующих адресов), но проверить их не было никакой возможности — такие вещи было принято хранить в глубокой тайне…
Наверняка знаю, что многие из вас от отчаяния пытались писать письма на Пластикарт, используя адрес на маленьком листочке-вкладыше. Забегая назад, должен сообщить, что не избежала этой участи и наша скромная компания — слезливые письма простых советских школьников (исполненные непревзойденного лукавства) являли собой шедевры эпистолярного жанра и были призваны разжалобить и вынудить простаков из Цшопау выслать бандеролькой какую-нибудь «захудалую Каравеллку». Естественно, что ровно никакого отклика в огрубевшей немецкой душе они не получили, и мне не известен ни один случай, чтобы подобный номер где-либо сработал… За исключением, пожалуй, нашего родного Посылторга, который мгновенно отозвался на инициативу и выслал часть имеющегося ассортимента белого пластика — Ил-2, 18, 62, и еще что-то, — что было запрошено на почте. А на Пластикарт тогда писали многие — вспоминаю разговоры в пионерлагерях…
Проходило время, и коллекция товарища пополнялась такими вещами, что впору было предпринимать какие-то действия… Одним весенним вечером собранию народа была продемонстрирована аирфиксовская «Штука», потом, неспешно, хасевский FW-190D-9 (производства японской фирмы Hasegawa —прим. редакции), и на закуску, был вынесен в скрипучий деревянный подъезд несобранный НЕ-111 Матчбокс… Фото этого Хейнкеля я прилагаю — оно пролежало в моем армейском блокноте целую службу… Я любил, порой, в ночном наряде, извлечь его и немного полюбоваться. Сама фотография очень концептуальна — автор собрал воедино весь круг наших интересов воедино…
Словом, разведка донесла, что человеку (и всей псевдовражеской группировке) стал известен адрес и Донецкого клуба… Никаких особых ссор и разночтений на тот момент у нас не было (такое редко, но происходило, с интервалом в полгода), и описаные выше методы (электрозажигалка) по весьма детально проработанному этикету применены быть не могли. А тайна клуба оставалась тайной — так было положено в те неспокойные дни… Нужно было что-то предпринимать….
Крайним методом оставалась слежка… Но выследить негодяя, когда электричка на Донецк уходит в 5.30 утра и все ведущие к остановке электрички трамваи идут в ту сторону (от заводов) пустыми, оказалось очень непростым делом. (Забегая вперед, замечу, что точно так же, следуя уже по моим следам, адрес клуба прознали впоследствии еще несколько человек). Родителям на уши была развешана обстоятельная лапша, и даже были выпрошены кое-какие деньги… В сумме с накоплениями у меня получилось что-то около 8-ми рублей, и мы с товарищем отправились «по следам». Несколько раз, конечно, теряли его из виду, но, в целом, операцию завершили блестяще.
Я прикупил себе пару «лепестков» и немного декалей и был доволен, как слон. Все, все что было необходимо, лежало перед глазами! Очень часто, говоря о «барыжничестве», многие люди поминают продавцов не самыми лестными выражениями, но я очень и очень доволен тем, что эти люди существовали и была реализуемая на практике возможность делать соответствующие приобретения. Был накоплен достаточно серьезный потенциал для того времени — с десяток моделей старого Revell с Авро Ланкастером во главе, пара Хасегав и штук пять Матчбокса, первые ксереные на каких-то странных машинах чертежи и каталоги, неплохой ассортимент нововских коробок, лепестков и декалей…
Эпизод 8. «Чистый криминал — 1»
Поздним зимним вечером (где-то 10 -10.30) сижу себе дома и крашу Уитли из зубографа… Краска — смесь масляной художественной и нитролака НЦ-218, — неслыханный первый эксперимент. Сильно нервничаю, не могу пока разобраться с консистенцией ингридиентов. Зубограф уже начал плеваться слюной, а я еще не закончил. Это означает долгую сушку его на батарее и затягивание процесса на неопределенный срок. Тихий — тихий такой стук в дверь…
Открываю — стоит мент в форме и с ним солдат внутренних войск в шинели. — Выйди, — говорят, тихонечко в подъезд, чтобы родители не слышали, — поговорить надо. Ну, надел тапки и накинул на майку куртку, вышел. — Пойдем, говорят, вниз спустимся. Что за дела? Тихо, чтобы не беспокоить родителей, выхожу. Солдатик сразу раз — сзади, — блокирует отступление. — Иди, говорит, типа, вниз. Выхожу из подъезда, садят в «Жигуль». Там уже сидит мой товарищ по моделизму, но нам общаться не дают, везут в участок. Разводят по разным комнатам…
Гадаю про себя — что же могло послужить поводом? Что происходит? И тут осеняет мысль! — Конечно! Дело в том, что пару часов назад мы, по своему обыкновению, обследовали (прикладываясь к витрине) один игрушечный магазинчик. Обследовали не напрасно, — в глубине, в сумраке дежурного освещения виднелась стопка нововских коробочек. Возможно, побеспокоили сигнализацию, которая тонкой полоской фольги, окантовывала стекло по периметру…
Тогда нас уже начали баловать НОВО — был куплен Лайтнинг с Канберрой, часто мелькал Спитфайр 14. И, вот… Словом, узрев маленькие синие коробчонки, счастливые, ударили по рукам и разошлись, гадая — что же там оно такое, и намереваясь встретиться с утра у входа. Но… Рядом с магазином, как выяснилось, был припаркован «Жигуль» участкового. Примерно в это же время, как мы, карабкаясь по узкому парапетику, лазали по витрине, какие-то гопники взломали машину, что-то ценное оттуда вытащили и благополучно скрылись. Почему менты схватили именно нас, осталось загадкой, наверное, «вентилировали» всех подростков, живущих в округе…
Спасло то, что был случайный свидетель, и при демонстрации ему нас он дал показания — что, мол, типа, не они. Все начинало заканчиваться хорошо, но, нервничая, я извлек из кармана «зубограф», который, оказывается, туда засунул. Странное устройство испугало ментов (у гопников в ходу были такие диковинные виды оружия, что это было совсем не удивительно) и еще битый час пришлось объясняться, — что же это такое… Словом, домой я прибыл нескоро, и был вынужден долго и витиевато объясняться. «Уитли» так и не был, конечно, покрашен в тот день… А моделью, которую благополучно прикупили с утра, был нововский «Си Хаук».
И был прекрасный Новый Год – кажется, наступил 1987-й. За две недели до праздника начались спорадические выбросы моделей НОВО в продажу – причем речь шла именно о настоящем НОВО – все в аутентичных коробках и с декалями. В празднично украшеных серебристым дождиком отделах игрушечных магазинов лежали штабеля синих коробок. Зачастую «давали» по 2-3 типа сразу, а, местами – по 4. Я чувствовал себя полным придурком, когда в первый раз приволок домой стопку коробок, которая закрывала мне спереди обзор… Но не потому, что я смешно выглядел со стороны, а потому, что никак не мог поверить в происходящее. Где-то подспудно гнездилось ощущение, что меня как-то странно разиграли… Или же, это некая форма сумасшествия с галлюцинациями. Или, снова о себе напомнил Дед Мороз. Особым образом проявили себя арифметические способности – ведь цены на эти модели на обнаруженом Донецком клубе (и по Союзу – в переписке) мне были очень хорошо известны (ВАС Лайтнинг, Харриер, Канберра, Спитфайр 14, Свордфиш(!), Си Хаук) и назревало нечто невообразимое…
Надобно еще раз подчеркнуть, что это были самые первые «выбросы». Но, что было показательно – народ у прилавков все так же отчаянно сражался, а модели не иссякали и не иссякали. Люди гребли ящиками, которые поверх голов передавали к выходу, а из подсобок грузчики выкатывали на тележках новые и новые. Это был полный апофеоз – другого слова подобрать не могу. Больше таких вещей я в своей жизни не видел.
Праздник, как говорится удался. А тут новость – предлагают срочную путевку на недельку – по Золотому Кольцу. А это значит, — с заездом в Москву… Вы можете представить выражение моего лица? Большая спортивная сумка была загружена «под завязку», причем, профессионально – отдельно сложенные коробки, отдельно – деки, отдельно – пластик. Хорошенько покатавшись на лыжах в Загорске, где была наша база, посетив местный Музей игрушек и другие интересные места в нескольких городах, я оказался в Москве…
Эпизод 9 «Чистый криминал — 2»
Памятуя пройденный дома инструктаж «бывалых специалистов» и четко придерживаясь выбранной заранее стратегии, я извлек из сумки коробку с Харриером и начал медленное дефиле у входа в Центральный универмаг, где по слухам, кучковались моделисты. Они там, действительно, кучковались, но — я занимался этим ровно двадцать секунд — и железная хватка человека в милицейской форме за руку повыше локтя бросила меня в холодный пот. Он поволок меня куда-то на второй этаж, мы нырнули в неброскую дверь и какое-то время еще шли по коридору. Ну, думаю, все, пропал! Группе дали полчаса времени, и пока будет длиться канитель, они прыгнут в автобус и уедут на вокзал, а мне предстоит то, что предстоит… Но… Мент не стал изьясняться витиевато, когда мы заскочили в маленький кабинетик, а с ходу достал червонец и попросил продать ему Харриер. Он не сделал ни единого гнусного движения — попытки обшманать мою сумку, или там, предложить вывернуть карманы. Он вообще ни о чем не спросил, а просто глядел на коробку. Смешно, правда? Конечно, мы быстро договорились, и он даже дал мне двадцать минут времени на предпринимательскую деятельность. Из «ментовских коридоров» я вылетел на крыльях — никто мне не препятствовал. Я такие вещи называю «чудом».
…Оставшегося времени мне хватило, чтобы полностью опустошить сумку, набить ее наменяным «шмером», КП и Матчбоксом, остальное — продать, да еще скупить кучу Хорнетов, которые «давали» в обычном игрушечном отделе. Это был единственный в моей жизни случай оголтелого «барыжнечества».
С 1987 года модели в розничной продаже в Мариуполе перестали быть редкостью — то здесь, то там периодически «выбрасывали» НОВО в больших количествах, причем поначалу все продавалось в полном комплекте — в коробках и с декалями. Поднатужился и Пластикарт — бывало, что в магазине продавалось по два-три типа самолетов одновременно. Но, как вы понимаете, ему надолго пришлось отойти на второй, — если не третий план, да и, вообще, никто уже не ожидал, что интерес к нему когда-либо возродится…
Школа потихоньку заканчивалась, и надо было что-то себе думать… В смысле, где учиться дальше. То есть, особо думать не приходилось, все было решено еще в классе 4-м, — однозначно, в летное, но… мешал прооперированый глаз и немного слабое зрение… Запросы разослал по всем училищам, но отовсюду, естественно, — отказ. Зачем-то, правда, все, как один, присылали программу поступления. Ну, видать, это была такая форма тонкого троллинга — иного объяснения я не нахожу. Не важно. Мне присоветовали съездить в славный город Васильков (это под Киевом), где располагалось авиационно-техническое училище. План был каков? — отдельные классы училища (а там каждый класс роты, а можно еще выразиться — взвод, или еще — учебная группа) изучала свой конкретный пепелац (например, Су-17, или, там Су-24), а еще там нормально учили Ил-76. И, поскольку в его экипаже присутствует целых два борттехника (один из них — по десантному оборудованию, сидит прямо в грузовой кабине), а в структуре ВВС вообще не было училищ по подготовке бортачей (в отличие от Аэрофлота), то желающих техников потом очень легко в полках рассаживали по самолетам. Как выяснилось позднее, учить Ил-76 было совсем не обязательно, переучивались с любого другого типа, на щелчке, но это немного другие истории… Важно то, что устремился я в этот Васильков, и, недолго думая, поступил. Как я прошел медкомиссию по зрению — не буду распространяться, — тут никакой протеже бы не выручил… Прошел, и все тут, а, также, соответственно, и другие ежегодные комиссии…
Зашел через КПП, иду с документами в палаточный лагерь абитуриентов, прохожу мимо ангара. Из глубины его торчит острый нос Су-27, как потом я узнал, секретного изделия Т-10. Учебники к этой Сушке выдавали строго под роспись в специальной библиотеке, на одно занятие. Или для одного занятия на самоподготовке (аналог школьной домашки)… К самолету приставлена стремянка, в ангаре — никого. Летняя ужасная духота. И запах керосина и неведомых масел…. Ну, правильно вы подумали — дальше по стремяночке, и в кабину… Мне, блин, почти 17 (день рождения как раз по ходу поступления, иначе бы не взяли, школьник с моделями в голове), а руцы возложил на РУД и РУС (ручка управления двигателем и ручка управления самолетом, соответственно — прим. редакции). Ежели честно, чуть не расплакался от беспомощности — учило-то было не летное… А такой звездолет я только в «Крыльях Родины» на картинках и наблюдал, да и то изредка — они больше любили пиарить МиГ-29…
Ну, как бы все обустроилось… Надо же и за модели приниматься потихоньку. В качестве школьного портфеля в училе было принято носить с собой планшет — это такое очень удобное изделие из кожи с многими отделениями и специальными гнездами под ручки, транспортиры и прочую канцелярию. Понятно, как с пользой для дела можно было использовать это хозяйство… Была одна проблема — планшеты часто обыскивались, и любой инородный предмет мог повлечь за собой существенное наказание. Так со мной один раз и случилось (благо надфили, клей и шкурку я в этот день прятал в другом месте). Неуставным при досмотре оказался рисунок карандашом — битый Хеллкет валяется на берегу какого-то атолла. (Я брал уроки рисования у чела, который работал до поступления на Союзмультфильме!). Офицер патруля вопрошает — что это? Я ему отвечаю — самолет. — Как, самолет? Я говорю — вот так, училище-то авиационное… Он моей логики не понял, и по итогу пришлось в воскресенье отрабатывать — традиционная разгрузка кирпича на строительстве частного дома (Кто носит Адидас, тот…)
…Ну, дебилы — они и в Африке дебилы. Зато потом меня уже никому не доводилось поймать, и я пилил ярко-красный ярославский Тандерболт, конвертируя его в «гаргротный», работая на последней парте даже во время некоторых занятий. Всего за это время я сделал три модели, которые привез красить домой. Тандерболт и МиГ-3 погибли и потерялись, а вот этот шмеровский «Харик» до сих пор жив, правда, я сделал из него разбитый:
Эпизод 10. «Хроники Глубокого Вакуума»
Идут очень суровые занятия, предмет называется Системы управления авиационным двигателем (СУАД). Это собственно, не про моторы, а про целые гидравлические мозги управления этими моторами. Очень строгий преподаватель — на уроке нельзя было шелохнуться. Ну, а я сидел сзади и юзал свой блокнотик, в котором содержался полный список моих моделей, какие-то перерисовки схем камуфляжей, таблицы немецких буквенных кодов и т.д. Он заметил… — Курсант, встать! Ко мне! Это не предвещало ничего хорошего, а только плохое. Очень плохое. Могли наказать и сержанта, а потом, сами понимаете, — наряды, наряды… — Дайте это мне!
Думаю — ну, все, писец, как раз «мессер» разглядывал. Офицер резко хватает блокнот из моих рук и долго разглядывает содержимое. Потом, уже существенно мягче: Ответьте мне на такой вопрос, — и задает простейший вопросик. Ну, отвечаю. — Садитесь, пять! После урока — ко мне! Так я познакомился с майором Мораренко, который замышлял неслыханное — начать гаражное производство вакуумных моделей…
Быстренько перетрещали в коридоре учебного корпуса.- Вакуформы (модель, изготовленная методом вакуумного формования — прим. редакции) собирал? — Собирал. Стоял у меня дома Мессершмитт 109-й, одна из самых известных первых вакушек – польская модель «испанской» Е-шки. — А сможешь собрать МиГ-25? Молчаливое — что?!!!!!!!!
— Миг-25. И показывает самую что ни на есть вакуху… Моделисты тех времен оценят степень оцепенения… По итогу я был освобожден от всяких работ и некоторое время у него в гараже собирал из вакуума модели МиГ-25-х… Одну модель в день. Другой чел изготавливал футляры для кортиков, — давил из оргстекла крышки, и из толстого полистирола собирал основания, обтягивая их потом бархатом. Миг-25-е делали в ливийском исполнении — зеленые круги на крыльях и килях, — сколько Мигов, столько и футляров. Понятно, на подарки, — рядом, кажись, распродавали полк….(«Кто носит фирму Адидас, тот…» Как показала практика, акт, собственно, продажи, осуществили отнюдь не те джентльмены, которые собирая бутылки и металлолом накопили себе на хасевский «мессер» или же «фокке-вульф», а другие, более уважаемые в обществе джентльмены… )
А потом стали делать и Су-15, — эти шли для внутреннего использования, со звездами и без кортиков. Замечу, что формы для моделей были самостоятельного изготовления. У майора были золотые руки. Он мне как-то показывал свою модель МиГ-27, выполненую целиком из дерева, так на ней двигались все рулевые поверхности, — лично юзал. Острые, как бритвы, кромки. Модель была покрыта грунтом и хранилась в коробке. Больше модели Мораренко не собирал…
Со временем майор выбил нам нычку в подвале учебного корпуса, и мы оборудовали лютую моделку — со столами, освещением и компрессором. Началась, как вы можете предположить, достаточно сладкая жизнь. Со временем заказы почти иссякли, и возникла масса времени для своих нужд… Брак от производства (а они (не знаю — кто, ибо никогда не встречался с членами ихнего кооператива) уже осваивали копирование фирменых моделей) я носил в моделку мешками и по почте отправлял в Мариуполь самые качественные заготовки, — своим сотоварищам, так что в 1991 г. они (и я, разумеется) имели вот что из вакуума: МиГ-25 и МиГ 31, Як-38, Су-24 и Су-27 , Су-15 — все эти формы были самодельные! Благо, прототипы в достаточном количестве стояли тут же, на стоянках, в летном состоянии ( ну, какие-то не совсем в летном, но двигатели газовали на всех).
А потом они стали «шлепать» копии с фирменных пластиковых моделей, и я сбился со счета прототипов. Позже мы рассорились с майором, и я больше его никогда не видел.
Начальник училища, генерал Коснырев, собирал модели. Вернее, как собирал…. — буквально! Скрытая где-то в недрах корпусов и ангаров моделка постоянно производила один и тот же продукт, — «Лавочкин«, на котором генерал летал во время войны. Самых разных масштабов — от мелких до гигантских. Один и тот же бортовой номер. Модели, как мне поведали по секрету, были ему необходимы для подарков на различных мероприятиях. Еще эта моделка производила модели для музея и украшения училища — в учебном корпусе был шикарный холл, в котором под стеклом были укреплены на разных уровнях модели всех изучаемых типов со времен образования училища — с войны. Я не знаток крупных масштабов, но что-то типа 1 к 32. Ну, и, естественно, они делали разные учебные пособия, такие, как, на этом фото:
Парни эти были так зашифрованы, что я их так и не нашел! Интересовался тут и там, но все — безрезультатно. Это был невероятно лютый олдскул, все исключительно из дерева. Модели красились очень толстыми слоями краски и полировались до зеркального блеска, напоминая этим сувениры, хотя и изобиловали всеми необходимыми мелкими деталями. Реально, секта! Учитывая, что в городе располагался завод холодильников, и листы полистирола применялись на каждом шагу. Например, многие преподавательские столы были самодельными из этого полистирола, а выглядели так, как промышленные деревянные, из полированных панелей. Рисунок древесины воспроизводился таким вот лаком: четыреххлор плюс кусочки пенопласта плюс обычная кровельная смола. Бритвенным помазком этот состав наносился на поверхность и выглядел совершенно правдоподобно…
Ничего предосудительного в такой зашифрованности не было. На территории было много старых заброшенных построек, и люди делали там себе нычки, — чтобы можно было зависнуть ненадолго в своем собственном мирке. Периодически производились шмоны специальной командой, — вы не за что не поверите, но я видел своими глазами, как из старой трансформаторной будки офицер ногами выбуцкивал… ударную установку. Одна из известных мне нычек находилась на большой высоте — неработающая киновышка летнего кинотеатра. Кое-что находилось в развалинах старой столовой…
Почему шифровались моделисты — я так и не понял, ведь они творили продукт для официального использования. Я чувствую, что аудитория начинает сваливаться в ступор… Что за бред, почему бы не обеспечить людям немного условий для каких — либо продуктивных занятий? Это, джентльмены, к действующим конспирологам — зато каждую субботу-воскресенье в самой большой аудитории, оборудованной мониторами из советских телевизоров работал видеосалон. «Зловещие мертвецы», «Робокоп» и много десятков фильмов того периода я заценил именно там. Вход — рубль, курсантов — три батальона. Простая арифметика. А наглядная агитация отовсюду кричала, что «Дедушка Ленин — всем детям пример. Самый почетный он пионер».
Заходит в казарму чел с двумя полосками на рукаве (второкурсник), и спрашивает у ребят: «моделисты есть?»
— Ну, есть, а — что?
— Ме-109E от Ме-109G отличишь?
— Ну, да, там — то-то, а там — то-то…
Протягивает руку. Знакомимся. Чел из Самары. Сергиенко. Приходим к нему в роту. Достает из нычки модель — гляди, мол… Fiat GR-42, самодел. Фюзеляж — из мотора от Ланкастера, полотняные крылья и все остальное — полистирол. Я реально упал на задницу. Мало того, что нашел «по духоте» друга-второкурсника (а это было очень важно, дедовщины у нас не было, но понятие старшинства было возведено в абсолют), так еще и научиться кое-чему можно было… Вместе ездили в самоволки на киевский клуб, тягали чертежи из библиотеки и даже по-приколу написали забавную книгу, которая не сохранилась. Андеграунд был еще тот, посреди лицемерно-лютого плакатного космозоо. Если на первых порах, находясь в дежурстве по аэродрому,часами расхаживая вокруг заснеженных самолетов я порою витал в какой-то библиотечно-чкаловской реальности, — казалось, что вот так же, на снегу, мог стоять себе АНТ-25, а вот так могло пахнуть в фюзеляже Н-209, то, поверьте, очень скоро мне уже мерещился пятнистый Мессершмитт в углу аэродрома и деловитая суета при нем. Наступала эпоха Мессершмиттов и в жизни, и, соответственно, — в моделизме, и никто еще не умел тогда отличать настоящее от ненастоящего…
Эпизод 11. «Космодром Васильков-Пенемюнде 2»
«Васильков-Пенемюнде 1» (под городком Пенемюнде на северо-востоке Германии располагался ракетный центр Третьего рейха, — прим. редакции) находился в глубоком котловане училищного тира — очень зловещее фактурное местечко, где была установлена масса отбойников из покрошеного в капусту железа… Рельсы, пробитые навылет, держали на себе изрешеченные листы металла, и все это очень жутко смотрелось на фоне ярко-зеленой весенней травки. Котлован был длинный и глубокий, и, когда не было стрельб, там удобно было косить пары. Стремно, правда было, да ничего… Простейшая штырьевая пусковая установка, скрученная из проклеенного ватмана ракета с четырьмя стабилизаторами и самодельным двигателем, туго набитом серой от спичек, показала неплохие результаты. Вторая взорвалась на старте, но — прикольно, — все остались довольны. Третья тоже полетела. Народ жаждал зрелищ…
Приносит человек на самоподготовку гильзу от пушки ГШ-23 (она стояла у нас в кормовой башне).
— Ну, что, полетаем?
Весь класс битых два часа чистил серу от спичек, которые пришлось немедленно скупить (все) в нашем чипке. Сера плотнячком утрамбовывалась в гильзу, а конец ее сперва крестообразно зажали плоскогубцами (оставив отверстие 4-5 мм при помощи толстого гвоздя), а затем загнули по- или против часовой стрелки. Расчет был какой — сопло при истечении газов раскрутится и гильзу не разорвет. Он, в принципе, потом частично оправдался… Был изготовлен прочный корпус, и всю систему оснастили парашютом — головной обтекатель лишь слегка крепился на корпусе и прижимался к нему давлением воздуха.
Впоследствии, в хаотическом падении ракеты, он должен был отделиться и вытянуть маленький нежный парашютик, который тащил за собой основной. Так оно все потом и произошло. Нашлись и художники — поскольку стартовая площадка называлась так, как она называлась, ракету покрасили в черный цвет, лишь под головным обтекателем нарисовали широкую красную полосу, на ней по два белых круга — с противоположных сторон, а в них — соответственно, по свастике. Все очень скромно и неброско, особенно в той обстановке. Такой себе незамысловатый троллинг реальности. И, вот, пора на старт… А в тире как раз начинаются стрельбы. Но, кто же станет терпеть? Срочно подыскиваем другое место и выбор падает на дальнюю баскетбольную площадку, которую все бойко окрестили «Васильков-Пенемюнде 2». Ракета установлена на старт и Клаус поджигает фитиль.
…Отбежать он, к счастью, успел… Грохот орудийного залпа был такой, что площадка подпрыгнула вместе с нами и пылью. Заложило уши. А на нашу беду рядом (ну, не так уж и рядом) пролегал маршрут смены внутреннего караула… Сквозь свист в ушах доносится: «Руки вверх!» — представляете ощущения? Ну, пока подымали руки, переглядываясь друг с другом, то да се, — с неба падает двигатель… Он пронзил насквозь корпус ракеты, вернее, вскрыл ее, как консервным ножом, и улетел очень строго вверх, упав в метре от точки старта.
С громким звоном…. Офицер поднимает голову вверх, а оттуда на парашюте медленно спускается изуродованная ракета со свастиками…
Педсовет, вкрадчивые беседы с замполитом. Ракетомоделист, и все тут, — стою на своем. А свастики — потому что в фильме показывали. Поверили, дали доучиться…
Я дождался выпуска, и, получив диплом, сразу уволился из армии. Тоже самое, независимо от меня, проделали и некоторые из школьных сотоварищей — кто пребывал в училищах, и мы потом долго дивились одинаково сделанным выводам…
А ракеты… Они еще стартовали периодически, время от времени…
После приезда из Красной Армии, годик пошарившись по родному городу, поработав на заводе и получив, таки, наконец, зарплату — палку невероятно дорогой копченой колбасы (то ли оленина с медвежатиной, то-ли плезиозавр какой) и огромный куб сливочного масла в оберточном картоне (начальство завода решило все-таки как-то рассчитаться с рабочими (после бунта на проходных) и по-своему осмыслило выдачу зарплаты), я решил таки перебраться временно в Киев — поучиться в институте КИИГА (так он тогда назывался). Там уже удобно расположились двое школьных товарищей, и они настойчиво зазывали в гости… Временная потеря ориентации в окружающем пространстве успела привести вот к такому печальному инциденту, который считаю обязательным к описанию – во избежание повторения потомками. А случилось вот что :
Эпизод 12. «Преступление и наказание»
Внимательно оглядев свои школьные залежи пластика, я, как исполненный ложного достоинства «понимающий в моделизме человек», пришел к выводу, что горы Пластикарта, добытые в свое время непосильным трудом, уже совершенно мне не потребны и решил избавиться от них перед отъездом в Киев. В крайний год перед училищем советская торговля превзошла саму себя, и, как-то странно изогнувшись на прощание, выбросила в продажу довольно большой ассортимент. К примеру, в походе за молоком я обнаружил неспешную продажу Ту-20, Ил-62, а Турболетами кидались дети в песочницах. Из очередной командировки в Москву отец привез четыре штуки Ту-154 (уже в новых черных коробках), несколько Як-40, Ту-134. Он знал, что я совершаю постоянные обмены и всячески способствовал делу. К тому же на книжных полках покоилось очень много «пылесборников», которые уже начинали рассыхаться. А на клубах — фирма, первые кооперативные модели, благодать… Казалось, эпоха Пластикарта закончена навсегда. И, с особой жестокостью, так свойственной молодым и опрометчивым людям, все это хозяйство было утрамбовано в кульки и вынесено на мусорник. Деловито оставил только мелочевку — колесики, стойки, какие-то детальки…
У мусорных баков я повстречал свою пожилую школьную учительницу по языку и литературе — она извлекала оттуда бутылки. Я не успел вовремя отвернуть, и пришлось делать вид, что я ее не узнал — так нелепо и омерзенно выглядела ситуация. Мы не виделись несколько лет, и за это время успели произойти соответствующие изменения. Особая ирония заключалась в чем? — когда мы встречались в школьном классе, она меня знала, как великого любителя авиации, — некоторые даже справедливо называли «фанатиком», а я знал ее, как достаточно тонкую и образованную учительницу, у которой даже посещал интересный факультативный кружок. Она тоже сделала вид, что мы незнакомы, и молча наблюдала, как я трамбую в мусорный контейнер непослушные фюзеляжи и крылья, ломая их с характерным пластикартовским звоном…
А Мессеры уже достаточно громко звенели моторами и первые их тени уже проносились над изумленными головами… Шли стадами, неспеша, Хейнкели, но на большой высоте, — белые кости в кожаных перчатках медленно обрастали мясом и крепко держали штурвалы…Свистели и скрывались за холмами НЛО, почему-то обдавая запахом сгоревшего керосина…
И наша «моделка» в КИИГА (обиталище в общаге) работала, как часы. Три странных человека покидали свою комнату в только в трех случаях — сходить на занятия, сходить за водкой, съездить на клуб. Редкие случаи приготовления пищи на общей кухне были не в счет. (Впервые в жизни я узнал, что обозначает слово «голод»). Но это к теме не относится. Модели красились тогда — одна в неделю. Будущий бортинженер Ту-154 негр Катату и шайка пилотов – травяных нариков из соседних комнат дивились происходящему и перешептывались — из нашей комнаты никогда не доносился женский смех , а, преимущественно, очень громко играющая музыка в стиле панк или же пост-панк, изредка перемеживаясь Гребенщиковым… (Идиллия, правда, просуществовала не очень долго — прим. автора).
Это был, как бы это выразиться, — достаточно общий фон. Широкими мазками. А на этом фоне вырисовывалась авиамодельная картина. Модели брали на Киевском клубе вскладчину, — стипендия и все, что приходило из дома складывалось вместе, и кому-то одному покупали хорошую модель. На следующей неделе — другому, и так — по кругу. Тогда завоевание Киева начал Ревелл, и ихние модели стояли горами на каждой станции метро и, понятно, — на клубе, продавцы имели такие физиономии, что страшно было задать им простой вопрос. Отмечен случай, когда на вопрос «Сколько стоит?», человек получил простой и искренний ответ продавца: «Не потянешь!». Я как-то улетел по делам в Мариуполь (летали бесплатно, проникая в аэропорт Жуляны в ГФ-овской форме через дыру в заборе, за бутылку водки договариваясь с экипажем), а мои одноклассники нашли простой и понятный способ добычи денег для покупки моделей — сдача крови, и радостно поделились со мной по приезду своей находчивостью. Почетным донором я не стал — после этого случая ситуация несколько улучшилась…
…Кот сожрал мою тогдашнюю гордость — крашеный «белорусом» нововский Спитфайр I в варианте Дугласа Бадера и немного искусал «Лавочкин» сотоварища… Мелочи…
Вот тогда-то я и познакомился с чертежами в моделизме — как мы теперь их понимаем… Начался чертежный бум, который приводил к такому «расчленительству» моделей, что компрессор покрылся пылью и его уже очень редко включали. Один человек изрезал матчбоксовский Не-115 на такие тонкие полоски, вгоняя в чертежи от Варпойнт, что он больше напоминал лапшу в коробке, чем модель. А когда, спустя время он узнал, что чертежи легко могут оказаться неотмасштабированы, и его Хейнкель, в принципе, был не так уж и плох, его «радости» не было предела. Спустя 22 года, прошлым летом, я видел те же детали в той же коробке… На этом, в принципе, и закончился тот счастливый период моделирования, когда модели приносили только чистую радость. Начинался так называемый тяжелый труд. «Фонарь сразу в мусорник, колеса — в унитаз, крылья — на хрен, — только законцовки можно оставить. Стабилизаторы, в принципе, ничего, поднарастить полтора милиметра, а фюзеляж резать пополам по диагонали и делать вставку» — причем речь тут идет о модели, которая признается хорошей и обещает не слишком много трудозатрат. Знакомая ситуация? Я заложил нововскую Аэрокобру розового цвета, бился с нею год, и, установив в несклееном фюзеляже крайнюю деталь — какой-то маленький шнек где-то глубоко под приборной доской, впервые в жизни «сдулся» и отложил модельку… Она и сейчас покоится где-то в коробках… Зато количество этих коробок начало потихоньку расти, — сначала к радости, потом к озабоченности, а потом — к тихому ужасу хозяина. Ну, это все, наверное, знают, проходили…
С учебой в полной мере не заладилось. Происходившая трансформация всего привела к тому, что в прославленном учебном заведении открылись отделения визажа и косметики, а факультет летной эксплуатации, на который я хотел поступить (учился пока еще на подготовительном отделении) закрылся. С большим трудом, насобирав где-то денег для прохождения практики, смог закончить институт мой одноклассник – бортинженер Ту-154, и, закончив, немедленно свалил в Австралию. Второй — также оставил учебу. Я не желаю комментировать произошедшее, ибо все и так для всех очевидно, и при этом имеется довольно сильный сегмент убежденных в своей правоте сторонников наступившего мироустройства, поэтому я просто оставил все это как есть и вернулся в свой Мариуполь, о чем нисколечко не жалею. Модельная история уверенно продолжалась…
Мощный противовес, который был заботливо закреплен кем-то на другой стороне советской пропаганды, качнулся, и уверенно повлек за собой картину мира в противоположную сторону. Это потом, спустя долгое время, стали очевидны механизмы подобных качелей, а тогда, усиленно желая изблевать из остановившегося желудка (или — ума) плотно утрамбованные и непереваренные постулаты прошедшей реальности, народ в массовом порядке бросился в противоположную сторону. Где-то там, в этой радостной толпе, бежал и я, развивая соответствующую скорость. Белорусские (и не только) книжные издательства стремились перещеголять друг друга, раскрывая перед нами потрясающую историческую реальность, в которой Люфтваффе, под предлогом заслуженного «обеления» отводилась соответствующая роль.
Возможность приобретать обычные печатные книги за деньги, не рискуя при этом умереть с голода, еще сохранялась, и в этот период я успел собрать даже какую-то часть своей небольшой авиационной библиотеки. Теперь звучит странно, но я покупал книги из бумаги в книжном магазине за деньги и ставил их на полочку! Потрясающие подробности боевой жизни рыцарственных мужчин из Европы падали внутрь ума и начинали интенсивно перевариваться, потихонечку всасываясь в организм. Невероятные сочетания фюзеляжей и крыльев, переставленных местами меж собою, возбуждали мозг и взывали к вере в гений германских конструкторов. Появились исторические писатели — правдолюбцы, бежавшие за рубеж от преследований. Весело было со всем этим разбираться!
Темой для дальнейшей «модельной» деятельности я выбрал экспериментальное Люфтваффе. И, поскольку эта тема в то время была не так уж избалована фирмами-производителями, то какую-то часть коллекции пришлось изготавливать полностью самостоятельно, используя навыки работы с древесиной. Вот этот Хейнкель-178 изготовлен из ручки от хоккейной клюшки в 2000 году и проходил уже полную реставрацию.
Далее был изготовлен Ва-349 «Наттер», по такой же технологии.
И модель деревянного макета — конкурента «Наттера» Не Р-1077.
Из куска прессованого картона и фрагментов шмеровского «Шторха» — дископлан As-6
«Паразитный истребитель» Arado — E381 — это уже просто Revell. Возиться с древесиной стало как-то напряжно…
Словом, моделирование развивалось в совершенно определенном направлении. Пока, с годами, не стало очевидным, что это все тоже грамотно продуманая история… В одной из тех самых книжек я с удивлением ознакомился с концом карьеры известного немецкого пилота Эрика Хартмана, который был дерзко и молниеносно уволен из Бундеслюфтваффе, — когда не пожелал вступить ни в одну из политических партий — на выбор (это стало обязательным для всех офицеров). Он просто желал оставаться военным летчиком. Он собрал манатки и пошел домой…
Запасы Адидаса для смертных подошли к концу… Заполнившее планету жесткое паливо — не есть Адидас. Ни по духу, ни по исполнению. И, как и миллионам соотечественников, мне приходится пользоваться услугами «благожелательно» расположенных повсюду секондов. Существуют, как вам известно, и модельные секонды. Туда и направилось мое внимание в крайнее время…
Часть 3. «Перезагрузка»
Около тридцати моделей на стапеле… Боюсь, что даже больше, — ведь некоторые покоятся в коробках и упрятаны от глаз подальше… Там — полгода возни с двигателем, и он, как живой, лежит в коробочке, и не видел солнечного света пять лет — устал от него. Там — сорок выпиленых и застекленных иллюминаторов — я больше не подойду к этой модели под дулом пулемета… Там — настоящий там-там. А там….
Каждый раз, давая себе клятву сделать быструю «изкоробку», натыкаешься на острое желание позаниматься таки моделизмом, и все повторяется заново… Наблюдая за ходом процесса у ближайших сподвижников и почитывая интернет, я пришел к выводу, что это — некоторое всеобъемлющее явление, которое требовало своего осмысления и немедленного перелома ситуации. Что интересно — то здесь, то там, располагались индивидуумы, не подверженные такому замысловатому тлению, но добиться внятного ответа — как им это удается, не представлялось возможным. Я понял, что ответ этот сугубо индивидуален, и что из ситуации придется выбираться в одиночку…
Пришлось тщательно проанализировать прошлое… Да, гигабайты усвоенной — и, практически ненужной информации сильно утомили рассудок — наглядной иллюстрацией к этому являются колонны лазерных дисков, на которые с десяток лет загонялась любая доступная информация по моделям и самолетам… Это явление было обозначено, как последствие информационной голодухи и отвалилось само за ненадобностью, — никто информацию забирать не собирается. А если и заберет, то тот же пресловутый 109-й мессер я в состоянии изготовить из любого материала (включая камень) по памяти в любой модификации — но, правда, без этих вот историй — на каком самолете был, а на каком не был лючок доступа к такому-то выключателю внутри серии одного завода. Это уже мне как-то не интересно.
Многие из тех, для кого эти знания были принципиальны, уже лежат в земле, и снова подымать вопрос о «принципиальности» не представляется возможным. Декалитры водки, выпитой в бурных дебатах на данные темы, ушли без следа, не оставив, собственно, ничего (в лучшем случае). А тех самых забытых ощущений, с которых и начинался, собственно, моделизм, уж точно в таких мероприятиях не почерпнешь. И я понял следующее — никакое теоретизирование тут не поможет, и никакая философская база не способна выполнить мозгами то, что испокон веков было принято делать руками. Насколько это соответствовало действительности – я решил проверить, и робко погрузился в мир аукционов, в котором люди продавали старинные модели самолетов. Требовалось очень быстро проверить «теорию», ибо кислород был уже на исходе. Был срочно куплен L-60 у какой-то старушки, и через неделю он прибыл домой. Я открыл коробку…
…Да, все начиналось примерно так, как я и предполагал…Пластик, который я не держал в руках тридцать лет, лежал в коробке, и с любопытством разглядывал меня. Ни укора, ни упрека — я от него не получил. Абсолютно свежая декаль лежала в инструкции и тоже помалкивала. И она, и я, — прекрасно знали, что мы с ней будем делать. Ни единого вопроса. По инерции, я правда, сразу вырезал кабину и установил туда кресла, и даже — исправил небольшой косячок — срастил половинки руля высоты, но после одумался, и футуристический задний пневматик оставил как есть, умудрившись получить от этого некоторое удовольствие. Вот он, перед вами:
Следующим я добыл себе пластикартовский Ми-1. Я даже немного растерялся на тему — как с ним себя вести, — модель была 1964 года выпуска, — еще KVZ, старше меня на 8 лет. Она была несобрана и пластик — ни по виду,ни по обработке, — никак не выдавал возраст. Вариант окраски, правда, я подобрал свой — этот борт экспонируется сейчас в музее в Жулянах (Киев), вертолет принадлежал киностудии Довженко и участвовал в съемках фильма «Полосатый рейс», для чего, правда, был специально перекрашен. А потом ему вернули эту окраску. Есть, правда, небольшое несоответствие размеров аэрофлотовской птички, но — это так по пластикартовски…
А после мне подарили пластикартовский Дракен. Этой модели у меня не было в детстве, и я в дрожащих руках принес домой все шесть сохранившихся от него деталей — половинки фюзеляжа и крылья… Вот тут и пригодился весь, так сказать, — накопленный опыт в моделизме — Дракен получился не совсем аутентичен исходнику, но зато стал немного похож сам на себя — кое-какие параметры, не требовавшие серьезного вмешательства, удалось легко вытянуть… В окраске первого прототипа занял место на полочке:
Как человек, который «таки сделал то, что собирался», могу сообщить следующее — да, — моделизм по прежнему существует. Да, — нисколько не изменились мои отношения с Пластикартом — как верный друг, он мне подарил не один замечательный вечер. Да, — не было никаких попыток вывернуться наизнанку, укусить себя за локоть или подпрыгнуть выше собственной головы. Да, — не многих коллег это заинтересовало, — Пластикарт, он и в Африке Пластикарт. Но, это же — прекрасно! По крайней мере, в индивидуальном порядке, я начал потихоньку просачиваться наружу из-под глухой крышки, под которую сам незаметно заполз и забыл путь обратно. Снова зажглись строевые огни…
Тоже самое коснулось и НОВО… Тут главное — понять принцип. Каждый, конечно, решает все для себя сам, но я понял следующее — эти модели существуют не для того, чтобы делать из них чемпионские экземпляры (хотя это вполне возможно — стоит только приложить руки). И, даже не для того, чтобы исполнить нечто безальтернативное (тот же Вими, к примеру…). НОВО нужно осознавать, как в детстве — нечто большое, доброе и загадочное, — только тогда оно может заиграть всеми своими скрытыми гранями. Оно, как старая бабушка, не может конкурировать в красоте и изяществе с молоденькой красоткой, но может сказать доброе слово и вытащить из шухлядки верное лекарство. А может и легко поставить на свое место человека, который смеет думать, что чего-то достиг в моделизме. За это свойство очень многие не любят бабушек. Но это, естественно, их выбор.
«Хотспур» был куплен совершенно случайно, когда мы с классом ехали в лес, и автобус остановился в каком-то селе (или даже, хуторе) для мелкого ремонта мотора. Поблизости находился захудалейший скобяной магазинчик, где продавались крупы, электрогитары и гвозди за одним прилавком. Там же лежала и стопочка «Хотспуров»…
Можете себе представить, какой кайф было палить ночью костер, и осознавать, ЧТО лежит теперь в рюкзаке и теперь поедет домой. Спустя тридцать (!) лет настало время изготовить эту модель… Я недавно задавался таким вот вопросом — а что за гитарка висела там на стене? Наверняка, какой-нибудь Фендер…
Еще одна «нововская» моделька — «Вессекс».
Он специально не расшивался. Сохранен аутентичный пупырчатый клеп. Многие элементы принципиально оставлены очень грубыми. А над некоторыми я с удовольствием потрудился. Идет активный поиск методологии работы над старинными моделями – с целью сохранения их исторической «справедливости». Хочется подчеркнуть, что это – именно НОВО, но и получить удовольствие от акта созидания – непременно. Такие вот странные компромиссы…
Эпилог
А нужен ли он? Удивляясь собственной прыти, я припомнил все эти события, и, как-то заструктурировав их, выложил на сайт. Возможно, кому-либо это покажется интересным, а возможно, и побудит на постройку какого-либо пепелаца. А, может, кто-то решится поделиться своими воспоминаниями… В любом случае, общение состоялось. И всем за это — огромное спасибо!
С уважением, Евгений Некрасов